Октомерон. Путешествие по Андалусии - Наталия Шимонова

– Пожалуй, я не стану прогонять тебя пока, старуха. Ты даже можешь подойти ко мне, если хочешь.

– Вот, мой господин, разве так плохо для тебя то, что видят мои глаза? – сказала на это донья Инесса и тут же подошла к постели и легла в неё. – Посуди же сам. Шпага твоя, как видно, как раз подходит для ножен, что я могу предложить тебе. Повеселись, ведь ты давно скучал, мой добрый сеньор, и всё моё искусство к твоим услугам. Так воздадим же ему должное!

– Ах! Аааа! – восклицал время от времени дон Диего. – Не может этого быть! Что со мною?!

Кричал он так до тех пор, пока верный его Лука, не вбежав в опочивальню, узрел, как господина его целует беззубая лысая старуха. Увидав такое дело, Лука возопил:

– Свят, свят, свят! Что это? Бесовское наважденье! Чур! Кыш! Пошла отсюда, пошла!

– Это ты пошёл вон, болван! – крикнул ему дон Диего, как только смог удержаться от стенаний.

– Подумать только! Что за страшилище приволок в дом мой господин! Но, коли ему так охота, то пусть делает, что знает. Разумен тот, кто с деньгами, а господин мой богат. Я же – дурак – беден и служу ему. И могу любую старуху принимать за красотку, если господину моему это доставляет удовольствие! – уходя, сказал честный Лука.

Проснувшись поутру, дон Диего кинул взгляд к зеркалу и увидел пред ним красавицу, вовсе не похожую на то страшилище, что спало с ним ночью.

– Это мой дневной вид, сеньор, – ответила ему донья Инесса.

Глядя на неё, дон Диего подумал так: «Её дневной вид так хорош, что усладит и успокоит всякого. А то, что делается с нею ночью, то никого не касается, и вовсе ничьё дело, кроме моего!»

С тех пор дон Диего всякую ночь проводил в усладах, коих был лишён, казалось, навсегда суровой природой, несправедливой к нему. Каждую ночь его старая Инесса ласкала его, пуская в ход всё искусство, приобретённое ею, и каждое утро она обращалась в красавицу, которую мог видеть всякий. Проживши так с месяц, дон Диего подумал и женился на ней, рассудив, что ночные радости лакомее дневного тщеславия.

– Да, это очень смешная история! – воскликнул дон Алонсо.

Все поддержали его и принялись, смеясь, обсуждать повороты, подстерегшие дона Диего в его похождениях. Лишь донья Мария, покраснев, отвернула своё лицо и ничего не сказала.

– А не выдумка ли это? – спросила, наконец, донья Альфонсина.

– Смею вас уверить, сеньоры, что предание это истинно, и повествует оно о неразумных мужах и о коварных жёнах! – воскликнул дон Аугусто.

– В чём же коварство? Напротив, эта донья Инесса оказала огромную услугу дону Диего! И он должен быть ей очень благодарен!

Сеньоры заспорили меж собою и сошлись на том, что дон Диего, как бы то ни было, оказался счастливчиком. Я также со вниманием выслушал и эту историю, и этот разговор, и сказал:

– Весьма забавная новелла, не менее забавная, чем истории, рассказанные неким итальянцем близ города, осажденного чумой.

С этими моими словами все согласились и на том мы порешили отправиться спать и расстаться до завтра.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. (Лат.)

2

1492 год

3

1248 год